Как специалистам по обработке данных видится будущее после скандала с «Кембридж Аналитика» и Фейсбук

Данные — это сила. Доступная в онлайне персональная информация помогла Дональду Трампу стать президентом, а учетные записи в социальных сетях помогают Фейсбук улучшать свои финансовые показатели.

Но после таких событий, как американские выборы и скандал с «Кембридж Аналитика» и Фейсбук, которые привели к расследованию, начатому Федеральной торговой комиссией, пользователи интернета и законодатели начали задавать вопросы о том, какую роль в нашей жизни играют данные, а ученые, занимающиеся вопросами их анализа и обработки, задумались о своем собственном будущем.

Руководитель Фейсбук Марк Цукерберг извинился за халатность своей компании, но, по мнению некоторых специалистов по данным, такого признания недостаточно. До конца этой истории еще далеко.

«Этим должны заняться специалисты по информационным технологиям в целом. Мы создаем средства, которые могут быть использованы во зло или как минимум не во благо. Мало сказать, что мы этого не хотели, — заявил Дэниел Минц (Daniel Mintz), работающий главным специалистом по пропаганде информационных технологий в компании по разработке программного обеспечения «Лукер». — Нам нужна общественная дискуссия об этике информационных технологий и о том, поддержат ее люди или нет».

Бывший инженер «Гугл» Йонатан Цангер (Yonatan Zunger) написал на прошлой неделе в «Бостон Глоуб», что компьютерные науки переживают «момент истины» и «нравственный кризис». То же самое случилось с химией, когда был изобретен динамит, с физикой, когда появилась атомная бомба, и с биологией человека, когда возникла евгеника, учение о наследственном здоровье. Те специалисты по обработке данных, с которыми удалось поговорить корреспондентам «Мэшабл», рассказали, что не видят никакой угрозы для своей работы, однако считают, что в сфере информационных технологий давно уже назрели перемены. Но пока неясно, кто предпримет прямые действия, и правильными ли будут принимаемые решения.

Данные равно деньги

Билл Гейтс в своем очерке, опубликованном в 1996 году на сайте «Майкрософт», заявил, что «контент царствует». В самом начале статьи он написал: «Я думаю, что контент в интернете — это та сфера, где будут делать реальные деньги, как это было в свое время в телерадиовещании». Но сейчас 2018 год, и если вы зададите тот же вопрос любой интернет-компании, она скорее всего скажет, что сейчас главное — это данные.

Данные превратились в самостоятельный бизнес. Учредители компаний ищут те области, которые недостаточно обслуживаются, стараются получить как можно больше данных, и тем самым сделать свои фирмы более ценными. Если Фейсбук (или другой гигант информационных технологий) покупает стартап не для того, чтобы превратить его в отдельный сервис, и не с целью приобретения талантливых сотрудников, то причиной такого поглощения может быть получение данных его империей. Когда французский предприниматель Томас Песке (Thomas Pasquet) после продажи своего стартапа задумался о создании новой компании цифровой рекламы, он обратил свой взор на смартфоны.

«Компания, которая начнет войну в сфере сотовой связи, получит наибольший доступ к данным, к самым всесторонним данным», — сказал Песке.

В 2014 году Песке учредил фирму «Огюри» (Ogury), которая с момента своего создания собрала более 400 миллионов профилей клиентов сотовой связи. Эти данные помогают ей анализировать процесс использования приложений. Например, данные фирмы говорят о том, что база активных пользователей приложения «Снэпчат» (Snapchat) в январе существенно уменьшилась. В начале месяца им пользовались 82,7% загрузивших его людей, а 31 января лишь 77%. Такие данные о потребителях могут оказаться очень ценными для рекламных агентств. («Снэпчат» ежеквартально публикует информацию об активных пользователях, но квартал, начинающийся с января, еще не закончился. Компания заявляет, что в четвертом квартале прошлого финансового года у нее было 187 миллионов активных ежедневных пользователей, а в предыдущем квартале 178 миллионов.)

Для Песке и «Огюри» сбор дополнительных данных означает дополнительную прибыль. Для Минца и «Лукер» огромные массивы данных стали бизнесом. «Лукер» не создает новые источники данных. Это инструмент, который дает наглядное представление о существующих наборах данных.

«Меня заинтересовала не техническая сторона этого дела, а то, что данные позволили мне делать. Базы данных — это единственный способ понять желания и предпочтения семи-восьми миллионов человек», — сказал Минц.

С учетом огромных масштабов этой идеи Минц полагает, что в будущем решения на основе анализа информации и компании, занимающиеся таким анализом, никуда не исчезнут. Но могут измениться методы сбора этой информации и сервисы, занимающиеся таким сбором.

Доверие с прозрачностью

Данные помогают рекламщикам (да и всем остальным) лучше понять наш мир, но скандал вокруг Фейсбук и «Кембридж Аналитика» вызван отсутствием прозрачности, когда не до конца ясно, что происходит за кулисами.

Пользователи Фейсбук могли подумать, что они просто проходят личностный тест, данные которого нужны ученым, или играют в интересную игру. Но благодаря таким действиям специалисты по анализу данных (а не только инженеры-программисты из Фейсбук) получили доступ к персональной информации ничего не подозревавших пользователей.

«Я думаю, прозрачность здесь является ключом ко всему. Когда ты получаешь доступ к чьим-то данным, это даст наилучший результат в том случае, если пользователь будет знать, какую выгоду и почему ты от этого получаешь», — сказал генеральный директор фирмы «Брэнд Ерселф» (BrandYourself) Патрик Эмброн (Patrick Ambron).

Его компания не скрывает, как и на чем она зарабатывает. Отчасти это вызвано тем, что у нее не рекламный бизнес, как у Фейсбук, а сервис, работающий по подписке. «Брэнд Ерселф» продает инструмент, который сканирует учетные записи людей в социальных сетях и предостерегает об определенном контенте, который может оказаться проблематичным.

«Мы ясно рассказываем о том, зачем вы даете нам свои данные, а вы платите нам деньги», — сказал Эмброн «Мэшабл».

«Огюри» тоже утверждает, что действует с согласия пользователей. Каждому клиенту показывают соглашение под названием «Согласие на сбор и использование данных», в котором говорится, что среди собираемых данных «может оказаться информация о вашем устройстве, местонахождении, электронной почте, приложении, а также о поиске и просмотре в сети». Песке говорит, что как минимум каждый третий клиент после прочтения соглашения отказывается от того, чтобы за ним следили.

«С самого начала мы решили, что потребитель человек умный, и что нам надо напрямую спрашивать его о том, хочет ли он делиться информацией», — сказал Песке.

С другой стороны, пользователи Фейсбук не всегда понимают, как за ними следят и почему. Кажется, что эту слежку невозможно остановить, даже если вы удалите приложение. Песке привел прискорбный пример, когда один член семьи смог наблюдать в онлайне за другим через рекламную систему отслеживания, узнав, что тот неожиданно отправился в отпуск. Британия вводит новые нормы, которые лучше защитят данные за рубежом, однако в США и других странах данные весьма уязвимы, по крайней мере, пока.

Фейсбук может добровольно или по принуждению изменить эту ситуацию, внеся правки в свое пользовательское соглашение и чаще разъясняя его содержание клиентам, сказал Эмброн. Чтобы предотвратить очередной скандал типа того, что произошел с «Кембридж Аналитика», он предлагает заключать более строгие контракты с компаниями, пользующимися данными клиентов. Фейсбук все равно будет передавать обезличенные данные ученым для проведения исследований, таким как профессор экономики Стэнфордского университета Радж Четти (Raj Chetty), который изучает проблемы неравенства, но при этом компания должна тщательнее их проверять и контролировать, добавил Эмброн.

Отношения между Фейсбук и партнерами по анализу и обработке данных претерпевают изменений. Но наряду с этим специалисты из сферы информационных технологий в предстоящие годы должны наладить диалог с законодателями, экспертами по этике и другими заинтересованными сторонами, заявляет Минц из компании «Лукер».

«Мы как общество пока еще не поняли, как сделать так, чтобы общественный договор не отставал от стремительных изменений в технологиях и обществе. Но я думаю, что нам придется в этом разобраться, — сказал Минц. — Технологические перемены не будут замедляться, но беспредела в этой сфере быть не должно».