Россия, какой ее малюет Голливуд

Фильмы Иануччи сильны запоминающимися шутками, но ими же, к сожалению, и слабы: «А вы все поцелуйте мой русский зад» в превью звучало гораздо смешнее. Шутка «Это тебе что, Коко Шанель на голову пос*ала?», напротив того, звучит одинаково средне что в анонсе, что в самом фильме. Черный юмор слишком выпячивается, и от этого порой становится неловко, как от той сцены с уличными толпами — когда, как нам в скорости сообщается, в давке погибло 1 500 человек. Это чересчур черно даже для черного юмора, и тон этот неприемлем. «Да это же просто игра слов!» — выпаливает Хрущев в кульминационной перепалке с Берией в подтверждение этого — «Ты же просто сочиняешь эту херню на ходу».

«Не истери», — урезонивает его Берия, — мы на пороге нового мира». И то обстоятельство, что Берия немого смахивает на Дика Чейни (Dick Cheney) прибавляет этой сцене немало остроты.

«Народного обожания хочешь, да?» — кричит Хрущев — «а сам правду искажаешь, а людей сажаешь!». Их потасовка неловко обрывается, потом одна нелепица сменяет другую, а потом кому-то стреляют в голову и поджигают. Это трагедия, заранее повторяющаяся как фарс. «Недалеко-то мы ушли» — такова мораль.

И все же больше всего просмотра заслуживает самое невероятное изображение русского вероломства — оно же самое правдоподобное. Лента Брайна Фогеля «Икар», снятая компанией «Нетфликс» (Netflix), рассказывает о допинговой программе России, которая длилась десятилетиями и которую на данный момент курирует лично Владимир Путин. В начале марта она получила «Оскар» как лучшее документальное кино — возможно, на фоне продолжающегося расследования Роберта Мюллера (Robert Mueller) и февральской олимпиаде в Пхёнчане. Это в чистом виде рассказ о том, с чем и с кем нам приходится иметь дело. Нам показывают самого живого и самого симпатичного русского героя-злодея за долгое время, это Григорий Родченков — сам себя разоблачивший глава антидопинговой лаборатории. Иными словами тот, чьих рук делом и была дьявольски эффективная допинговая госпрограмма.

В фильме есть на что посмотреть: взять, хотя бы начало, где сам Фогель пытается любой ценой достичь победы в изматывающем любительском соревновании, даже если для этого приходится делать себе уколы в зад на камеру. Кульминация фильма — чудовищно детализированный, почти что в стиле «Американского вандала» (American Vandal) рассказ о том, как русские агенты ухитрялись подменять грязную мочу своих спортсменов чистой несмотря на хваленую безотказность контейнеров. Ссылки на «1984» Джорджа Оруэлла (George Orwell) и подробное разжевывание, что такое «двоемыслие», с одной стороны подчеркивают всю серьезность ситуации, а с другой, учитывая всю затасканность отсылок на Оруэлла, несколько снижают ее пафос. Но пушистые усы Родченкова и его веселеньких цветов рубашки, будь то вживую или по «Скайпу» не дают фильму развалиться. «Как вы понимаете, я очень опасный человек», — заявляет он на голубом глазу, и это по-своему даже смешно.

Родченков чудо как хорош и когда дает советы («Колоть можешь и в бедро, но в задницу лучше»), и когда описывает первую встречу с ФБР («Два крепыша явились из темноты и постучались ко мне в дверь»). Он обаятелен и расчетлив: признается во всех смертных грехах, но только после того, как русские триумфально выигрывают домашнюю олимпиаду 2014 года в Сочи и Путин решает отпраздновать кровавым конфликтом на Украине. Но даже тогда Родченков, как он ни сожалеет о содеянном, за свою методику ничего кроме гордости не испытывает. «Знаешь, мы ведь первоклассные мошенники», — заявляет он Фогелю, своему документалисту, приятелю и представителю на встречах с разъяренными официальными лицами из Международного олимпийского комитета, — чтобы нас перемухлевать, надо иметь опыт. А откуда, спрашивается, он возьмется?».

Мы ведь еще только учимся. «Смерть Сталина» показывает, что старая формула «комедия = трагедия + время» не работает, если самые бытовые и бюрократические ее фрагменты все еще актуальны. «Красный воробей» учит, что война еще ужаснее, если маскируется под мир. «Икар» же подчеркивает, на какие ухищрения могут пойти некоторые мировые лидеры в таких далеких от жизни и смерти вопросах как бобслей — и остается только гадать, как далеко они могут зайти, если речь в самом деле пойдет о жизни и смерти. Во всех трех фильмах Россия изображается как место попросту необъяснимое, где, в худшем из случаев, невероятная находчивость мешается с почти что мультяшным злодейством. И если этот образ правда засел в голове у большинства американцев, перспективы у нас пугающие.

Что же до «Американцев», то сериал начинался, словно машина времени в давно закончившийся период вражды, из которого одна сторона вышла однозначным победителем. Шестой сезон подводит нас к мрачному финалу, напоминанию о том, что настоящая битва и не думает заканчиваться. Нет победителей и проигравших тоже нет. Со всей присущей себе помпезности и медлительности сериал, кажется, предлагает стилизованную и расфуфыренную быль. Что по-настоящему пугает, так это то, что быль эта вдруг стала походить на стилизованный и расфуфыренный вымысел. Что бы там советский оперативник ни сообщил Кери Рассел, ее больше ничего ни удивит, ни даже не заинтересует. Но и нас самих мало что удивит, что бы нам там ни говорили персонажи с экрана, вымышленные или настоящие.