Берлускони — печальный признак глубочайшего кризиса итальянской политики

Политолог София Вентура анализирует возвращение Кавальере на первый план, несмотря на запрет на участие в выборах до 2019 года.

се те, кто интересуется итальянской политикой, задают себе следующий вопрос: как получилось, что Берлускони сегодня вновь занимает видное место на политической сцене и его политическая коалиция («Вперед, Италия», «Лига севера» Маттео Сальвини и «Братья Италии» Джорджии Милони) накануне выборов выглядит сейчас единственной силой, которая в состоянии привлечь голоса большинства?

На самом деле, Берлускони никуда не уходил, хотя после отставки его правительства в 2011 году ему пришлось играть более второстепенную роль. Как бы то ни было, слабость итальянской политической системы, и в частности Демократической партии, в совокупности с усилением антисистемного «Движения пяти звезд» позволили ему остаться в строю. С 2011 по 2013 год он вместе с ДП поддерживал правительства Монти и Летты (до ноября 2013 года, когда перешел в оппозицию). В январе 2014 года он был рядом с Маттео Ренци, главным протагонистом договора о проведении ведомственных реформ.

Судебный процесс и обвинительный приговор лишили его места в Сенате в 2013 году, и ему запрещено занимать государственные посты до 2019 года. Как бы то ни было, Берлускони продолжил представлять умеренное крыло правых. За пределами его партии не появилось ни одной фигуры, которая могла бы побороться с ним за эту роль, и он сохранил за собой положение лидера «Вперед, Италия». По сути, «ВИ» является его личной партией: он воспрепятствовал формированию демократических механизмов, которые бы позволили новым лидерам появиться и составить ему конкуренцию.

Коалиция с Лигой

Его партия, чей электорат таял, как шагреневая кожа, столкнулась с вызовом со стороны нового лидера «Лиги севера», которого избрали в конце 2013 года. Сальвини отказался от изначальных федералистских требований движения и придал партии националистический и ксенофобский уклон, тогда как ее новый лозунг «Итальянцы прежде всего» все больше роднит ее с европейскими ультраправыми объединениями.

Новый лидер смог улучшить показатели Лиги с 4% в 2013 году до нынешних 14%: он играл на страхах народа по поводу иммиграции (по данным исследования Фонда политических инноваций, которое было опубликовано в работе «Куда движется демократия?», 74% итальянцев считают иммиграцию негативным явлением для страны). Он также воспользовался экономическими трудностями, в которых винят евро и Брюссель (если верить тому же исследованию, лишь 33% итальянцев рассматривают принадлежность к ЕС как положительный момент).

В любом случае, Берлускони успешно задействовал свой дипломатический талант для формирования коалиции с Лигой и небольшой ультраправой партией «Братья Италии» (4-5%). Судя по опросам на середину февраля (итальянское законодательство запрещает их публикацию за две недели до выборов), партию «Вперед, Италия» готовы поддержать 16% избирателей, что составляет менее половины для коалиции (36-37%). Кроме того, хотя, по последним опросам, Лига на 3 пункта отстает от ВИ, у нее все же есть ощутимое преимущество в северных регионах страны. К тому же, Сальвини сумел извлечь немалую выгоду из того, какую важную роль играет иммиграционный вопрос в избирательной кампании после теракта в Мачерате, где молодой ультраправый активист открыл стрельбу по мигрантам (он утверждал, что мстит за убийство девушки, в котором подозревали троих нигерийцев).

Усиление радикальных настроений

Таким образом, в коалиции наблюдается ощутимый уклон вправо. Кроме того, Берлускони занял радикальную позицию по иммиграционному вопросу и грозит в том числе выдворить из страны 600 000 нелегалов. В телеэфире он, например, заявил, что иммигранты представляют угрозу, поскольку ненавидят «христиан, иудеев и итальянское государство».

Иначе говоря, речь идет о правоцентризме с ярко выраженным правым уклоном, который пользуется усилением радикальных настроений среди итальянских избирателей. Кроме того, даже у умеренного избирателя, который не голосует за левых и боится неизвестности со стороны «Движения пяти звезд», не остается никакого другого выбора, особенно после неудачной попытки Маттео Ренци сделать из ДП значимую реформистскую партию, чтобы привлечь центристский и правоцентристский электорат. Единственной альтернативой становится неявка. Но у избирателя, который не доверяет экстремизму Сальвини и Мелони, остается только Берлускони.

Судя по всему, шансы на формирование правительственного большинства есть только у объединения правых, однако на этот счет уверенности тоже нет. Так, если насчет весомой победы коалиции Берлускони на севере нет и тени сомнения, на юге «Движение пяти звезд» может набрать более 30%, что лишит правых немалого числа голосов.

Наконец, стоит отметить, что сегодняшний Берлускони кардинально отличается от себя времен своих первых шагов, от Берлускони «либеральной революции». И даже от Берлускони-победителя 2001 и 2008 годов. Нынешний Берлускони — 81-летний политик, который не может быть избран и занимать государственные посты, мечется между умеренными заявлениями, радикальной риторикой и несбыточными обещаниями (например, ликвидация безработицы среди молодежи неизвестным способом), в случае победы столкнется с множеством проблем со стороны партнеров и, вероятно, уже готовится к ситуации после выборов, когда ни один из кандидатов не сможет руководить в одиночку. Другими словами, нынешний Берлускони и его неизменное присутствие в политике представляют собой признак глубочайшего кризиса в Италии.