Крымский мост и его политические опоры

У моста через Керченский пролив извечные российские враги — природные и государственные.

В эти дни — годовщина гибели Крымского моста. Того, сталинского. И когда читаешь новости о новом чуде российской инженерной мысли, невольно вспоминаются обстоятельства судьбы моста далеких 1940-х.

Когда в феврале 45-го поля льда из Азовского моря снесли мост, председатель экспертной комиссии Николай Холин заявил: «Вины строителей здесь нет. Ее надо искать в другом месте». А Холин ведь был главой Госмостстроя.

То, другое место было конечно в Кремле. И тогда сказать такое означало подписать себе смертный приговор. Понимал это, пожалуй, и Сталин, потому что практически никого не наказал. Наверное, единственный такой случай. Тогда за меньшие проступки причастных к просчетам просто стирали в порошок вместе с семьями.Еще шла война, и страна жила в постоянной мобилизации и цейтноте. Поэтому столь необходимый объект коммуникаций построили максимально быстро — за четыре месяца. Были задействованы лучшие инженеры. По крайней мере лучше Ивана Цюрюпы не было. Он уже настроил мостов по всему Союзу, отремонтировал разрушенные войной и теперь возглавил этот проект.

Это неправда, что на тот мост не было хороших материалов. На него пустили качественный немецкий цемент и сверхпрочную сталь марки ДС (Дом Советов). Балки из нее отлили еще в 30-х для фундамента небоскреба Дома Советов в Москве, который так и не возник.

И неправда, что его строили зэки, как порой пишут. Его возводили больше 10 тысяч бойцов железнодорожной бригады полковника Константина Чуба. Одним словом, профессионалы. А вот, что у строителей был важнейший временной ориентир сдачи проекта, назначенный Кремлем — к 27-й годовщине революции. Это — правда. Нормальная политическая составляющая.

Однако в Керченском проливе такое дно, что мостов там не стоит строить в принципе. Там сейсмическая зона. А законам физики и непредсказуемому климату по цимбалам, кто сидит в Кремле, и зачем им нужен мост в максимально короткие сроки.

Геологи, климатологи, другие специалисты об этом предупреждали. На всякий случай поставили ледоколы на четыре опоры. А их было 115. И лед в суровую зиму идет там не островками, как в мультиках, а сунется толстыми полями. В феврале 1945-го нагрузки на одну опору достигали 300 тонн. Ну, и произошло то, что произошло.

Мост простоял 101 день. И свою работу он выполнял достойно. Пропускал по 15 эшелонов в сутки. Даже правительственная делегация после Ялтинской конференции не побоялась по нему возвращаться. Через несколько дней после этого мост рухнул.

Вот и теперь эксперты, причем российские, сетуют на местные подводные грунты и на тот же лед. Но сейчас говорить такое — быть врагом народа. Хотя необходимость оккупации Крыма, а посему и нового моста с каждым днем ​​мелеет. Однако еще жив почему-то Путин. К тому же, забрали — не возвращать же теперь. Тоже политическая составляющая.

И вот думается, когда инженерную мысль формулирует только политическая необходимость, это плохо заканчивается. Для инженеров и для их творений. Да и для политиков.