Как мыслят аутисты?

Им трудно налаживать связи, уживаться с другими, адаптироваться к новой обстановке. Зато им доступно то, чего многие из нас просто не замечают или не осознают. Тэмпл Грандин, ученый с аутизмом, рассказывает о том, как смотрят на мир люди, подобные ей, и как они могут использовать особенности своего мышления.

«Что отличает обыкновенного чудака от человека с сиaЯ думаю образами. Например, если я скажу: «Представьте себе шпиль церкви», большинство людей представят некий обобщенный, абстрактный шпиль. Я вижу только конкретные образы. Они всплывают в моей памяти, как череда картинок по запросу в Google. Вот церковь моего детства. Вот еще одна – в Форт-Коллинзе. А теперь – знаменитые церкви, одна за одной. И я могу держать эти образы в голове, превратить их в фильм.Отличительная особенность аутистического мышления – внимание к деталям. Посмотрите на тест, в котором необходимо найти большие или маленькие буквы. Мозг аутиста гораздо быстрее находит маленькие буквы. Мозг обычного человека игнорирует детали. Меня беспокоит, что сегодня обучение становится все более абстрактным. Во многих школах отменили уроки прикладного творчества. А ведь рисование и подобные занятия могут развить способности аутистов. Некоторые исследования сегодня показывают, что в мышлении людей аутистического спектра зрительная зона первична. Если ребенок, который учится в третьем классе школы, рисует с перспективой, вы можете определить, что у него развито визуальное мышление. Но, конечно, не каждый ребенок-аутист будет визуальным мыслителем.

Дело в том, что аутистическое мышление всегда узко специализировано. Дети-аутисты могут быть одаренными в одной сфере, но неуспевающими в другой. Моим слабым местом была алгебра. И мне так и не разрешили заниматься геометрией или тригонометрией. Это было большой ошибкой. Я замечаю, что многим детям-аутистам нужно пропустить алгебру и перейти сразу к геометрии и тригонометрии.

Мои особенности особенно пригодились мне в работе с животными. Они тоже мыслят сенсорно, а не вербально. Они думают образами, звуками, запахами. Представьте, сколько информации они могут найти на обычном пожарном гидранте. Животное знает, кто там был, когда он там был, является ли он другом или врагом и можно ли с ним спариться. И это очень подробная информация. Изучение этих подробностей позволило мне очень хорошо понять животных. Мой мозг, как и мозг животных, делит сенсорную информацию на категории. Человек на лошади и человек, стоящий на земле, воспринимаются совершенно по-разному. Например, лошадь, над которой издевался наездник, будет совершенно спокойно относиться к ветеринару и мастеру, подковывающему ее, но не потерпит на себе наездника. Или конь, которого избивал тот, кто его подковывал, будет очень агрессивен с людьми, стоящими на земле, с ветеринаром, но не будет против наездника. Человек на лошади и пеший человек – не одно и то же. Для меня очень разные образы.Такая способность делить информацию на категории дана далеко не всем. Когда я приезжаю помочь с оборудованием или если на заводе проблемы, часто никто не может разобраться: «Может, персонал не обучен? Или что-то не так с оборудованием?» Иными словами, они не могут отделить проблему с оборудованием от проблемы с персоналом. Я замечаю, что многим людям это дается нелегко. Или, скажем, я определила, что проблема с оборудованием. Является ли это мелкой неполадкой, которую легко починить? Или вся система разработана неправильно? Многим тяжело в этом разобраться, но не мне.

Давайте посмотрим на другой пример: решение проблемы безопасности авиакомпаний. Я часто летаю на самолетах. Если бы я была инспектором по безопасности, что бы я в первую очередь осмотрела? Хвосты самолетов. Пять смертельных катастроф за последние 20 лет, и во всех случаях у самолета либо оторвало хвост, либо рулевой механизм в хвосте вышел из строя. Проще простого – проблема заключается в хвостах. Но когда пилоты обходят салоны самолета, они не видят то, что находится внутри хвоста. Когда я думаю обо всем этом, я вспоминаю различные конкретные сведения. Я беру маленькие кусочки и складываю из них картину, как паззл.

А как быть с обучением? Когда я была маленькой, я хотела только одного: рисовать лошадей. И тогда моя мама сказала: «Давай-ка попробуем нарисовать что-нибудь другое». Мышление аутистов зафиксировано на чем-то одном. Но это не значит, что нельзя направлять и развивать его. Например, если ребенок любит гоночные машины, можно использовать это при обучении математике: «Давай выясним, сколько времени понадобится этой гоночной машине, чтобы преодолеть определенное расстояние». Иными словами, используйте фиксацию ребенка, чтобы мотивировать его.

Чем могут заниматься дети с визуальным мышлением, когда вырастут? Графическим дизайном, компьютерами, фотографией, промышленным дизайном. Дети со схематическим мышлением – будущие математики, разработчики программного обеспечения, программисты. А из вербальных мыслителей получаются отличные журналисты. Мы должны понимать важность всех типов мышления. И для этого нам нужно научиться искать подход к тем, чей образ мышления отличается от нашего».