Китаю нужна новая стратегия

Холодная война завершилась в декабре 1991 года, когда распался СССР. Эпоха, наступившая после нее, завершилась в ноябре 2016 года, когда Дональд Трамп победил на президентских выборах в США.

Невозможно предсказать всё, что принесёт нам эпоха Трампа. Это отчасти связано с его капризным характером. Но некоторые последствия его победы уже очевидны. Всего за пару недель президентства Трамп перевернул с ног на голову все ключевые идеи, на основе которых строилась национальная стратегия Китая в период после холодной войны.

Первое соображение было идеологическим. Показательный триумф западной либеральной демократии в 1989 году сделал эту систему своего рода доминирующей. И с тех пор она воспринималась как экзистенциальная угроза для Коммунистической партии Китая (КПК).

В сфере экономики Китай рассчитывал на сохранение западного лидерства в процессе экономической глобализации. По этой причине китайское правительство развивало тесные коммерческие отношения с Западом, которые помогали экономическому росту и развитию Китая, укрепляя, тем самым, поддержку КПК внутри страны, а также китайское влияние за рубежом.

В сфере национальной безопасности Китай полагал, что США не являются для него первоочередной угрозой. Хотя США и их союзники имеют подавляющее техническое преимущество (это реальность, которая уже давно тревожит китайское руководство), Китай принимал почти как данность то, что США намерены и дальше стараться в первую очередь избегать конфликта.

В целом китайские лидеры примирились с двойственной природой американской стратегии балансирования, согласно которой Америка взаимодействовала с Китаем экономически и дипломатически, но придерживалась жёсткой военной доктрины в отношении этой страны для сдерживания её экспансионизма. И они разработали собственную стратегию, целью которой стало максимальное использование сравнительно мирной обстановки для выполнения главной задачи — обеспечения быстрых темпов экономического развития.

Но сейчас оперативная обстановка изменилась. Более того, фундамент мирового порядка, возникшего после холодной войны, начал крошиться задолго до появления на сцене Трампа. Несколько факторов, в числе которых — глобальный финансовый кризис 2008 года и стратегические ошибки Америки на Ближнем Востоке после терактов 11 сентября 2001 года, привели к значительному ослаблению способности Запада поддерживать основанный на правилах международный порядок.

Всё это — не новость для Китая, который занимался поэтапной коррекцией своей национальной стратегии с целью не упустить шансы, открывавшиеся благодаря относительному упадку Запада. Например, пока США отвлеклись на затяжные и переменчивые конфликты на Ближнем Востоке, Китай стал поигрывать мускулами, тестируя решительность настроя Америки. Самым наглядным примером является ситуация в Южно-Китайском море.

Впрочем, в целом все эти поправки имели несущественный характер. Базовая стратегия страны оставалась той же самой. Но теперь это уже не вариант. В Белом доме — Трамп, а значит, национальная стратегия Китая нуждается в полном пересмотре в соответствии с новым набором исходных предположений.

В сфере идеологии Китай может вздохнуть с облегчением. Наступление эпохи Трампа (а также голосование за Брексит в Великобритании и подъём крайне правого популизма в других европейских странах) является сигналом резкого снижения идеологической привлекательности либеральной демократии.

А вот на экономическом фронте новая оперативная обстановка, видимо, осложнится. Деглобализация выглядит теперь как данность. И это глубоко тревожный факт для Китая, крупнейшего в мире экспортёра и, возможно, самого крупного бенефициара глобализации.

Учитывая зависимость Китая от экспорта, даже в самом лучшем сценарии страна, скорее всего, столкнётся с падением темпов потенциального роста экономики. Но гораздо больше Китай тревожат плохие сценарии. Экономическая взаимозависимость Китая и США играет роль буфера в их геополитическом и идеологическом соперничестве. Если Трамп действительно осуществит свои угрозы разорвать торговые соглашения и в одностороннем порядке ввести запретительные пошлины, действующий режим глобальной торговли развалится, а одной из главных жертв этого станет Китай.

Впрочем, самые острые угрозы, наверное, связаны с национальной безопасностью. Заявления и действия Трампа после выборов, а также его репутация импульсивного хама, который явно верит в то, что мир — это джунгли Гоббса, убедили китайское руководство в том, что ему не терпится начать бой.

Трамп не только пригрозил покончить с политикой «одного Китая», которая с 1972 года является фундаментом американско-китайских отношений, но и пообещал увеличить военно-морской потенциал США с прямой целью противостояния Китаю. Заигрывания Трампа с президентом России Владимиром Путиным лишь усиливают опасения китайского руководства о том, что США готовятся бросить Пекину вызов.

Все эти новые факторы служат определёнными указателями дальнейшего пути для Китая, пока он разрабатывает новую национальную стратегию. Впрочем, многое по-прежнему остаётся неясным. Например, если Трамп решит заняться Ираном и в итоге ещё глубже завязнет в ближневосточном болоте, у Китая появится некий люфт. Но если Трамп выберет конфронтацию с Китаем в Южно-Китайском море или же откажется от политики «одного Китая», тогда американско-китайские отношения отправятся в свободное падение, открывая пугающие перспективы прямого военного конфликта.

Если исключить этот сценарий, приход Трампа к президентской власти может стать сигналом начала новой холодной войны, на этот раз — между США и Китаем. Многим это может показаться немыслимым. Но такой же немыслимой казалась и победа Трампа ровно до тех пор, пока это не произошло.