Рябков: власти в США должны понять, что политический диктат в отношениях с РФ бесполезен

Замминистра иностранных дел России в интервью ТАСС рассказал об ожиданиях от выборов президента в США, ходе выполнения СНВ-3 и итогах российского председательства в БРИКС.

- На этой неделе, 10 февраля, отмечается День дипломатического работника. Помните ли вы, когда решили стать дипломатом, почему избрали именно эту профессию?

- Что касается работы в МИД и дипломатической деятельности в целом, наверное, есть такое понятие, как зов сердца. Без преувеличения скажу, что интересовался международной проблематикой еще в школе, всегда старался этим заниматься. В то время была такая форма, как политинформация - в рамках внеклассной работы школьники, проявляющие интерес к тому или иному направлению общественной жизни, собирали материалы, делились ими с одноклассниками.

Помимо этого, еще тогда я записался в интернациональный клуб во дворце пионеров. С тех пор у меня никогда не возникало мысли оторваться от международных дел, и я счастлив, что в итоге у меня получилось превратить это увлечение в свою профессию. Наверное, можно сравнить это с тем, как сейчас многие среди молодежи увлекаются компьютерами и в итоге продолжают заниматься IT-технологиями уже на профессиональном уровне.

Конечно, очень многое мне дали годы учебы в МГИМО. Это выдающийся во всех отношениях вуз, альма-матер, которая дает массив не просто знаний, но навыков, подходов, необходимых в дипломатической деятельности. Я закончил экономический факультет МГИМО, но универсальность образования в этом вузе позволяет потом заниматься дипломатией, независимо от специализации.

- Расскажите, пожалуйста, какие моменты за время вашей работы в МИД запомнились вам больше всего: самые сложные ситуации, тяжелые переговоры или, может быть, наоборот забавные моменты?

- За эти тридцать с лишним лет пройдено многое. Работа в МИД – это не только и не столько участие в переговорах, это во многом работа с информацией. Значительную часть нашей деятельности составляет обеспечение проведения внешней политики руководством нашей страны.

Конечно, много внимания приходится уделять контактам как с коллегами из разных ведомств, так и с зарубежными партнерами. Это определяется тем кругом обязанностей, который четко распределен по всем ступенькам дипломатической лестницы, для всех сотрудников министерства иностранных дел.

Что касается того, какие рубежи кажутся наиболее важными, мне особо запомнились двухмесячные переговоры в 1994 году в рамках подготовки к Будапештскому саммиту ОБСЕ. Тогда составлялись очень объемные документы, принимались решения, которые, как казалось на том этапе, помогут продвинуться к формированию новой системы европейской безопасности. Это было серьезным вызовом, даже испытанием. Были очень непростые отрезки и в период моего участия в переговорах по линии Совета Европы, когда я работал в департаменте общеевропейского сотрудничества.

С точки зрения получения внутреннего удовлетворения, могу выделить Договор об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений 2010 года. 5 февраля исполнилось пять лет со дня вступления в силу этого документа. Главой нашей переговорной делегации был Анатолий Иванович Антонов, непосредственно находившийся в Женеве (он ныне заместитель Министра обороны), а я, в своем качестве заместителя министра иностранных дел, занимался этой тематикой здесь, в Москве. Могу сказать, что в документе нет ни одного слова, ни одной буквы, за которую мне лично было бы стыдно, или которую я написал бы по-другому.

Бывают, конечно, и забавные эпизоды. Порой интенсивность и продолжительность переговоров настолько велики, что люди, участвующие в них, со временем начинают несколько путаться в том, что они говорили раньше. Потом им приходится оправдываться, брать свои слова назад. Конечно, это становится поводом для шуток и подтруниваний.

Продолжение- здесь.