Шрамы на теле закаляют душу: украинцы дали бой комплексам «неполноценности», уникальные кадры

В Украине создали фотопроект о шрамах и принятии себя.

Люди со шрамами часто комплексуют из-за разрушенную внешность. Истории обычных украинцев о способах принятия себя стали темой антропологически-визуального проекта No Matter журналистки Элина Гард и начинающего фотографа Виктории Рой.

Авторы проекта отсняли уже 13 участников, еще около семи съемок в планах. Организаторы хотят организовать выставку фотографий по завершении. К фотографиям Виктории Элина берет в героев и героинь интервью’ю, которые будут размещены в виде текста на выставке наряду с и снимками.

Лера, 22 года. Ожог внутренней стороны бедра.

"Мне было пять лет. Мама посадила меня парить горло и случайно задела тарелку с водой, она вылилась на меня…"

Артем, 25 лет. Шрам вследствие подкожной гематомы голени.

"Один мой знакомый начал называть этот шрам “колодцем”. Мы сначала смеялись, но потом я устал от этого. Я решил положить конец шуткам и набил на месте шрама колодец".

Аня, 31 год. Шрам после удаления селезенки.

"Был небольшой удар. Я упала на спину. Ничего не сломала, не ударилась головой. С моим парнем было все в порядке. Что с мопедом, я не знала, но почувствовала, что внутри меня что-то случилось. Знобило, начался мандраж. Оказалось, что селезенка разорвалась, и меня тут же отправили на операционный стол".

Андрей, 27 лет. Шрам от акульего зуба.

"Мама спросила, кто это сделал. Я ответил, что сам. Она сказала, что я ненормальный и она поведет меня к психиатру. Но к врачу мы так и не пошли. Позже, когда я работал в депо, то после работы мы должны были ходить с коллегами в баню. Знакомым всегда говорил, что вмешался в драку и меня порезали ножом. Не хотел, чтобы они думали, что я какой-то конченый".

Яна, 20 лет. Следы от красного линейного лишая.

"Мне нельзя было выходить на солнце, у меня очень пострадала печень, я не могла нормально есть. Я жила с пониманием, что это останется в организме и рано или поздно перейдет на сердце или живот, и я умру. Это был ад. Когда тебе ставят диагноз, что ты можешь умереть, но оказывается, что ничего страшного с тобой не происходит, а у тебя на коже просто остаются островки, ты не совсем паришься по этому поводу".

Алена, 24 года. Ожог лиц, живота и груди.

"Я нашла в себе силы простить родителей. Это был случай, который ни от кого не зависел. Бывало, я обижалась, когда что-то не получалось, и мне казалось, что это из-за внешности. Но они все сделали, чтобы я была счастливой. И меня отпустила обида за то, что я неидеальна. Мама говорит: "нельзя быть такой хорошей, поэтому мы тебя немного подправили".