У войны, наконец, появилось женское лицо

«Чрезвычайно важная книга, открывающая ранее не известные аспекты Второй мировой войны», — пишет Жозе Мильязеш о первой книге нобелевского лауреата Светланы Алексиевич, которая на днях вышла на португальском языке.

Мы привыкли видеть среди персонажей Второй мировой войны (1939-1945) почти одних мужчин. Когда появляются женщины, например, в кино, они редко выступают главными героинями в боях. На память приходят редкие исключения: советский фильм «А зори здесь тихие», снятый по мотивам одноименного романа Бориса Васильева, и «ночные ведьмы».

И потому Светлана Алексиевич сумела открыть этот ценный кладезь и в полной мере воспользоваться им в своем литературном дебюте. Да, потому что роман «У войны не женское лицо» был первой книгой, опубликованной ею в 1985 году, еще под гнетом советской цензуры. С другой стороны, можно сказать, что эта писательница и журналистка пустилась в рискованное предприятие, учитывая, что к тому времени в СССР уже были опубликованы тысячи книг о Второй мировой войне (в советской историографии известной как Великая Отечественная война), включая подлинные шедевры, такие, например, как выше упомянутый роман Васильева.

Кроме того, Светлана Алексиевич пишет в Белоруссии, по которой война прокатилась уничтожающей волной, на родине блестящих писателей, до нее уже писавших об этой самой крупной бойне двадцатого века. Достаточно вспомнить Алеся Адамовича, которого она считает «своим учителем» или Василя Быкова. Белоруссия относится к числу стран, более всего пострадавших во Второй мировой войне. В то время входившая в состав Советского Союза, она подверглась самым жестоким расправам со стороны немецко-фашистских захватчиков. Треть ее жителей были истреблены; с карты полностью или частично исчезли 209 из 270 городов, 5454 деревни.
И это, пожалуй, одна из главных причин, по которой Светлана Алексиевич решила дать голос более чем 200 из почти одного миллиона советских женщин, которые принимали участие в сражениях, там, где слова «стрелок», «танкист», «разведчик» обретали неведомый им ранее женский род. Другую причину раскрывает сам автор:

«Деревня моего детства после войны была женская. Бабья. Мужских голосов не помню. Так у меня это и осталось: о войне рассказывают бабы. Плачут. Поют, как плачут».

Значимость этого произведения и в том, что перед нами не роман или собрание рассказов в классическом смысле этого слова, но реальное повествование, где без прикрас звучат голоса людей.

Выше я уже говорил о советском женском авиационном полке, который немцы прозвали «ночными ведьмами» за то, что в ночное время они совершали налеты и бомбили позиции противника, сея панику. Когда я учился в Московском университете, мне несколько раз доводилось слышать рассказы одной из этих летчиц о совершенных ими подвигах во время войны, впечатляющие рассказы о героизме, которые, однако, оставляли ощущение неполноты, недосказанности, как будто упускалась самая жестокая, самая грязная, если так можно выразиться, часть этой мировой бойни.

И как раз ее мы находим в книге Светланы Алексиевич, которая только сейчас приходит к португальскому читателю, и то потому, что писатель получила Нобелевскую премию за другие более поздние работы. В предисловии автор пишет:

«Мне говорят: ну, воспоминания — это и не история, и не литература. Это просто жизнь, замусоренная и не очищенная рукой художника. Сырой материал говорения. В каждом дне ее полно. Всюду валяются эти кирпичи. Но кирпичи еще не храм?! Но для меня все иначе… Именно там, в теплом человеческом голосе, в живом отражении прошлого скрыта первозданная радость, и обнажен неустранимый трагизм жизни. Ее хаос и страсть. Единственность и непостижимость. Там они еще не подвергнуты никакой обработке. Подлинники.

Я строю храмы из наших чувств… Из наших желаний, разочарований. Из наших мечтаний. Из того, что существовало, но может исчезнуть».

Задача не из легких в эпоху, когда право на существование имела лишь одна официальная версия истории Великой Отечественной войны, полная лжи и полуправды. Поэтому, как подчеркивает Светлана Алексиевич, ее персонажи «затрагивают эту тему осторожно и редко. Всегда с растерянностью. Они до сих пор парализованы не только сталинским гипнозом и страхом, но и прежней своей верой. Не погасшим до конца ее пламенем. Смелость на войне и смелость мысли не одно и то же. А я думала иначе».

Тогдашней коммунистической власти нужна была не правда, но лишь «своя правда», поэтому автору пришлось выслушивать от издателей многочисленные отказы:

«Уже два года я получаю отказы из издательств. Молчат журналы. В отказах приговор всегда одинаков — слишком страшная война. Много ужаса. Натурализма. Нет ведущей и направляющей роли коммунистической партии… Одним словом, не та война…»

Но что же так возмущало советскую цензуру? Из разговора автора с цензором:

— Кто пойдет после таких книг воевать? Вы унижаете женщину примитивным натурализмом. Женщину-героиню. Развенчиваете. Делаете ее обыкновенной женщиной. Самкой. А они у нас — святые.

— Наш героизм стерильный, он не хочет считаться ни с физиологией, ни с биологией. Ему не веришь. А испытывался не только дух, но и тело. Материальная оболочка.

— Откуда у вас эти мысли? Чужие мысли. Не советские. Вы смеетесь над теми, кто в братских могилах. Ремарка начитались… У нас ремаркизм не пройдет. Советская женщина не животное…

Но что это были за «советские» поступки и чувства, которые не вписывались в рамки «соцреализма». К счастью, коммунистической цензуры больше нет, и мы можем прочитать полную версию книги. Приведем два отрывка, первоначально не допущенные цензорами:

«У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: „Ну, как? Чем тебе помочь?” Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: „Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…” Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…»

Или: «Наступаем… Первые немецкие поселки… Мы молодые. Сильные. Четыре года без женщин. В погребах вино. Закуска. Ловили немецких девушек и… Десять человек насиловали одну… Женщин не хватало, население бежало от Советской армии, брали юных. Девочек… Двенадцать-тринадцать лет… Если она плакала, били, что-нибудь заталкивали в рот. Ей больно, а нам смешно. Я сейчас не понимаю, как я мог… Мальчик из интеллигентной семьи… Но это был я…

Единственное, чего мы боялись, чтобы наши девушки об этом не узнали. Наши медсестры. Перед ними было стыдно…»

Рассказы многих женщин, чьи разные взгляды на войну можно подвести к общему знаменателю: стремлению показать, что война не есть удел одних мужчин или женщин, но поле, где люди проявляют свои самые парадоксальные чувства: гнев и сострадание, доброту и безграничную жестокость, героизм и трусость. Рассказы, которые помогают завершить апокалиптическую картину войны, одного из самых адских изобретений человечества. Трудное чтение, не из-за перевода, который сделан блестяще, но открывающегося нам жизненного опыта — однако без этой книги наше знание о Второй мировой войне будет не полным.