Бумаги Обамы: Зачем Россия финансирует экономику США

Ровно 18 лет назад, 17 августа 1998 года, Россия объявила дефолт. Это был «черный понедельник»: рубль в очередной раз обвалился, население мгновенно обеднело. Почти за два десятка лет государство смогло накопить достаточные резервы, чтобы забыть о 98-м как о страшном сне. Ситуация поменялась настолько сильно, что к 2016 году Москва стала ключевым кредитором Вашингтона. Россия купила казначейские облигации Соединенных Штатов (US Treasuries) на 91 миллиард долларов.

В Банке России уверены, что катастрофа августа 1998 года не повторится. Гибкий валютный курс и низкий уровень госдолга позволяют экономике чувствовать себя более-менее уверенно. Кроме того, государство располагает значительными золотовалютными резервами — почти 400 миллиардов долларов.

С другой стороны, лишь часть из этих миллиардов сейчас помогает людям — Резервный фонд (38 миллиардов долларов, они входят в те самые 400 миллиардов) тратится на пополнение бюджета, а оттуда деньги идут в кошельки работников госсектора. Что, впрочем, может скоро прекратиться.

По словам первого замминистра финансов Татьяны Нестеренко, стабильность российской экономики обеспечивается только за счет Резервного фонда. К концу 2017 года он истощится, и правительство не сможет перечислять бюджетникам заработную плату.

Между тем 91 миллиард долларов (почти четверть всех российских резервов) вложен в американскую экономику.

Посылка в Вашингтон

Россия продолжает переживать вялотекущий экономический кризис. Правительство планирует существенное сокращение расходов ради балансировки бюджета. Это необходимо, чтобы не растратить накопленные за последние полтора десятилетия резервы.

Согласно прогнозам Минфина, Резервный фонд (он, напомним, — часть золотовалютных запасов государства) может быть потрачен уже в текущем году, самое позднее — в 2017-м.

Банк России планирует, напротив, наращивать объем запасов — от нынешних 400 миллиардов до 500 миллиардов.В теории все эти средства должны работать и приносить доход. Некоторые эксперты и представители политической элиты считают, что в кризисной ситуации резервы нужно пустить на поддержку отечественной экономики. Ведь они создавались на черный день — вот он и наступил. Такую точку зрения, в частности, активно пропагандирует советник президента Сергей Глазьев.

Он неоднократно повторял, что формирование Стабфонда (и, соответственно, его нынешних наследников — Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, или ФНБ), в котором содержится часть государственных резервов, — ошибка правительства. По мнению Глазьева, избыточные средства нужно было собрать в особом фонде развития, который бы занимался инвестициями в экономику. В первую очередь — в развитие инфраструктуры.

Сейчас говорить об этом уже бесполезно, поскольку и президент, и правительство отказались следовать рекомендациям Глазьева. Почему? Потому что деньги из фонда развития могут разворовать или потратить неэффективно, параллельно еще и разогнав инфляцию (а борьба с инфляцией — абсолютный приоритет политики правительства и ЦБ).

И теперь резервы размещаются в зарубежных активах.

Америка без доходов

Возникает вопрос: почему почти четверть всех золотовалютных резервов и сумма, превышающая объемы Резервного фонда и ФНБ вместе взятых (91 миллиард долларов на конец июня), вкладывается именно в государственные облигации США?

Отношения между нашими странами сейчас, возможно, худшие со времен холодной войны. Инвестиции в экономику недружественной державы вызывают недоумение. Призывы немедленно избавиться от этих ценных бумаг регулярно звучат из уст некоторых российских политиков и экономистов.

Часто обращают внимание еще и на крайне низкую доходность американских облигаций. Наиболее распространенные долгосрочные обязательства (десятилетние) сейчас приносят чуть более 1,5 процента годовых. Это повыше уровня долларовой инфляции (0,7 процента в 2015 году), но все равно исключительно мало. Если все резервы России вложить в данный актив, то доход бы составил всего 6 миллиардов долларов за год, а в реальном выражении (с поправкой на инфляцию в США) — вдвое меньше.

Российские золотовалютные резервы и суверенные фонды — крайне ограниченные в своих возможностях инструменты. Их средства могут вкладываться только в самые надежные активы. Например, в государственные облигации стран с высоким кредитным рейтингом. А вот, скажем, норвежский Фонд будущих поколений имеет право инвестировать по всему миру, вкладывая в акции компаний Европы, Азии и Америки. Развязаны руки и у фондов ведущих нефтедобывающих стран.Консервативный выбор

Россия (за вычетом золотого запаса и валютной позиции в МВФ) практически все деньги вкладывает в консервативные, но низкоприбыльные активы, номинированные в долларах и евро. И при таком раскладе выбор именно US Treasuries представляется не таким уж и странным.

Доходность облигаций европейских стран сейчас лишь незначительно выше доходности американских, а вот по поводу их надежности есть большие вопросы, учитывая перманентный долговой кризис в ЕС и туманные перспективы самого союза и еврозоны.

Есть и выгода от вложения в гособлигации США по сравнению с размещением на депозитах (еще один допустимый законодательством способ использовать резервы).

«Казначейские облигации США и других развитых стран — наиболее распространенный инструмент для инвестирования излишков валюты, безрисковый по отношению к другим (по таким показателям, как ликвидность, волатильность и риск дефолта). Хочу обратить внимание, что US Treasuries фактически представляют собой низкопроцентный депозит, который всегда можно без штрафа закрыть и направить безналичную валюту на другие нужды», — пояснил «Ленте.ру» руководитель управления исследований и аналитики Промсвязьбанка Евгений Локтюхов.По его словам, государство вкладывается в Соединенные Штаты, потому что инвестировать имеющуюся валюту пока больше некуда. Эксперт считает, что спрос на валюту внутри страны отсутствует, а масштабной международной инвестиционной политики Россия как государство не ведет.

Аналитик группы компаний «Финам» Богдан Зварич объясняет активную скупку облигаций США не только их надежностью, но и высокой ликвидностью (рынок «трежерис» поистине гигантский в сравнении с долговыми рынками других развитых и развивающихся стран).

«Вероятность дефолта по ним очень низкая. Надежность, конечно, выражается в низкой доходности. Но данные инструменты все равно очень привлекательны для хранения средств. Что же касается ликвидности, то US Treasuries можно продать на открытом рынке по текущим ценам без серьезных потерь. На них спрос постоянный», — отмечает он. В этом и состоит основная разница между облигациями США и, например, Бразилии или Индии.

Что касается заметного роста вложений именно в последнее время, то аналитики связывают это с улучшением ситуации с движением капитала через российские границы. «Рост вложений в госбумаги зарубежных стран, в том числе в казначейские облигации США, — по сути техническое следствие улучшения ситуации с платежным балансом. Причем стоит отметить как рост положительного сальдо торгового баланса (в июне плюс 8,1 миллиарда долларов — максимум с начала года), так и резкое сокращение оттока капитала. В итоге накопленное сальдо торгового баланса за первое полугодие — 44,8 миллиарда долларов, профицит платежного баланса — 16,4 миллиарда долларов», — отмечает Локтюхов из Промсвязьбанка.

В данной ситуации стоит ожидать, что закупка государственных облигаций США Россией продолжится, несмотря на любые политические пертурбации. Положить этому конец способно только какое-то из ряда вон выходящее политическое или экономическое событие. Либо же инвестиционная стратегия России принципиально поменяется сама собой, но это маловероятно.
                                                                                                            Дмитрий Мигунов