Америка и Россия: все остается по-старому

Реальные препятствия к улучшению американско-российских отношений носят структурный характер. Их причины не сводятся к скандалу вокруг связей между русскими и окружением Трампа. Они намного глубже.

Каждый американский президент с 1992 года начинал свое правление в полной уверенности, что он — в отличие от своего предшественника — сумеет добиться устойчивых и продуктивных отношений с Россией. В конце концов, СССР ведь распался, а новое российское руководство отказалось от марксизма-ленинизма и заявило, что оно хочет войти в «сообщество цивилизованных стран». Казалось бы, никаких факторов, препятствующих сближению двух ядерных сверхдержав, больше не должно было остаться. Тем не менее, все перезагрузки почему-то приводили лишь к обоюдному разочарованию. В этом году несомненно искреннему стремлению президента Трампа заключить «сделку» с Россией и вывести отношения с этой страной на новый уровень вроде бы воспрепятствовал «Руссогейт». Однако, на самом деле, реальные препятствия к улучшению американо-российских отношений носят структурный характер. Их причины не сводятся к предполагаемым связям между русскими и окружением Трампа. Они намного глубже.

У Вашингтона и Москвы очень разные представления о том, как должны выглядеть продуктивные отношения. Для президента Путина, пытающегося восстановить позиции России на мировой арене и изгладить наследие 1990-х, которое он считает вредоносным, важно, чтобы Соединенные Штаты вели себя с Россией так, как если бы она была Советским Союзом. Это означает, что Вашингтон должен признавать ее, во-первых, полностью суверенной великой державой, сравнительно слабые соседи которой могут пользоваться только ограниченным суверенитетом, и, во-вторых, полностью равноправной Америке страной, легитимные интересы которой необходимо уважать. В идеале Путин хотел бы создать новую трехстороннюю Ялтинскую систему, в рамках которой Соединенные Штаты, Россия и Китай смогли бы разделить мир на сферы влияния. Это также означает, что США должны отказаться от любых попыток влиять на происходящее в России. Хотя вполне возможно, что в администрации Трампа и среди сторонников президента есть люди, разделяющие этот взгляд на мир, ни министр обороны, ни госсекретарь, ни советник по национальной безопасности к ним не относятся. Вдобавок, любая администрация, которая решит двигаться в этом направлении, должна будет отвергнуть фундаментальные предпосылки, которыми США уже четверть века руководствуются в своей внешней политике.

Какие общие интересы есть у Соединенных Штатов и России? Обе эти страны несут особую ответственность как ядерные сверхдержавы. Обе они стремятся предотвращать распространение оружия массового уничтожения, но не всегда сходятся в том, что конкретно это должно означать на практике. И американцы, и русские считают общей угрозой терроризм, но зачастую спорят о том, кого считать террористами. Из-за этого им было сложно сотрудничать в Сирии в вопросе борьбы против ИГИЛ (организация, запрещенная в России, — прим. перев.). Кроме того, с Россией — в отличие от, скажем, Китая — у Соединенных Штатов мало общих экономических интересов. Соответственно, в США мало влиятельных игроков, готовых бороться за устойчивые и тесные отношения с ней. Основные предметы российского экспорта — это углеводороды и вооружения. Соединенные Штаты не нуждаются ни в том, ни в другом. При этом приток американских инвестиций в российскую экономику тормозят не только введенные недавно санкции, но и сочетание сложного российского инвестиционного климата с низким уровнем законности в России.